|
> Михаил Спиров. Отчет о конференции Bda&Promax в Сан-Франциско
с 9-12 июня 1999 года. (Часть 1)
> Наверное, смысл таких встреч в том, чтобы поговорить, ЗАЧЕМ
мы делаем то, что делаем, вместо разговоров о том, КАК мы это делаем,
сказал Невилл Броуди. Сейчас он руководит студией под названием
Research Studios (http://www.researchstudios.com)
в Лондоне, где работает еще 10 человек – «большинство, увы, моложе
меня», заметил с грустью старик Невилл.
Задача студии – исследовать новые творческие возможности и пути
коммуникации, при этом студия пытается совмещать обостренное чувство
коммерческого выживания с экспериментами на некоммерческих проектах.
Студия стремится к долгосрочным отношениям с клиентом, стремится
работать и учиться с ним совместно на всем протяжении проекта, вместо
того, чтобы просто предлагать услуги и все время находиться по разные
стороны прилавка.
Новые молодые дизайнеры в студии обучаются по принципу подмастерьев,
очень быстро выпускаются в живую работу один на один с клиентом.
Многие клиенты находят это необычным, они ждут некоторого подобострастия
и лести, «а мы не слишком увлекаемся лестью».
Наш нормальный подход, сказал Броуди, выглядит так: мы определяем
очевидный, клишированный путь решения задачи и потом от него отказываемся.
Он показал несколько примеров работ студии, весьма примечательных.
Например, для выставки в Германии, которая должна была рассказывать
о бумаге как средстве коммуникации, они придумали такую вещь: сделали
развертку стен зала, выделенного для них, и разбили всю плоскость
на участки размера А4. Затем отсняли свою собственную студию, сделали
соответствующий коллаж-развертку и разбили это изображение в соответствии
с пронумерованными участками. В центре зала был установлен факс,
и каждое утро начиналось с того, что в Германию из Лондона по листочку
уходила развертка студии Броуди, а служащий в зале брал листочек
с факса и прикреплял его на нужное место. И так до тех пор, пока
развертка не была передана полностью. (Единственное, чего я не понял
– вся развертка ежедневно или по одному листу в день). Очень интересная
иллюстрация к идее выставки.
Было несколько других любопытных примеров, в частности, красивая
работа для выставки израильской компании SCITEX – все постеры и
детали оформления изображали достаточно хаотичные композиции из
повторяющихся элементов, в очень большом разнообразии, но при этом
все это многообразие отталкивалось от единого первоначального решения
с четкой структурой. Броуди довольно подробно остановился на том,
что он назвал ordered expression, то есть «упорядоченное выражение»:
простой жест, сказал он, не вызывает того отклика, какой вызывает
структура, скрытая под кажущимся хаосом. Например, если выйти на
улицу и разбить окно, сойдешь за обыкновенного хулигана. Но если
бить каждое третье окно, восприятие будет иным и куда более сильным.
Из технических приемов запомнилась такая вещь, как «фотограмма»
– кладешь предмет на фотобумагу и экспонируешь. Экспериментируя
со светом и многократной экспозицией, можно достичь интересных эффектов.
Вот надо же – я вроде когда-то занимался и фотографией, и какими-то
такими фокусами, а нужен был Броуди, чтобы об этом напомнить :-)
Очень может пригодиться такой прием.И вот, когда уже все вроде как
увлеклись подробностями проектов и заинтересованно изучали картинки
на экране, и все пошло по накатанной колее, Броуди буквально на
полуслове оборвал очередную фразу и сказал: «Знаете что, мне довольно
некомфортно просто показывать работы, я бы хотел перейти к более
важным для меня вопросам.»
Начал он со своего нынешнего проекта FUSE (http://www.research.co.uk/fuse/issues.html),
это такой своеобразный ежеквартальный... ну, не совсем журнал, потому
что это коробка с четырьмя постерами и дискетой. FUSE служит лабораторией,
каждый номер по существу – эксперимент, исследование в области современного
графического языка, на каждый номер приглашаются/выбираются четыре
интересных дизайнера, которые и разрабатывают постеры, плюс письменный
текст от редактора, который мало что к этому добавляет.
Следующая форма существования для нас – DVD, сказал Броуди, но еще
год, наверное, FUSE просуществует. Они не только издаются, но и
организуют мероприятия, например, в прошлом году провели конференцию
с целью свести вместе самых разных творческих людей и показать,
что, например, звук – это тоже форма дизайна, как и архитектура,
и проблемы дизайна лежат в самых разных плоскостях, но часто становятся
общими.
В частности, в том, что касается визуального дизайна вообще, Броуди
привел соображения некоего французского философа нашего времени
(имя, увы, не разобрал): современная образная среда практически
лишила нынешнего читателя способности создавать визуальный образ
на основе написанного слова. Возникла своего рода ментальная слепота:
изобилие готовых образов, подменяющих мысленную интерпретацию, играет
роль слепящего света.
За 500 лет типографики самые значительные перемены произошли в последние
10 лет. FUSE, как частный эксперимент, освобождает типографику от
необходимости представлять слова, создавая новые динамические возможности.
Теперь мы иначе читаем. ТВ и Интернет научили нас читать быстро.
Общая визуальная форма слова становится важнее, чем детали шрифтообразующих
элементов, форма засечек и т.д. Раньше шрифту, типографике учили
келейно, как традиции, почти оккультно, и это создавало замкнутую
элиту высококвалифицированных профессионалов. Персональный компьютер
все это изменил. То же и в телевидении: доступность инструмента
начинает изменять среду, лишать ее замкнутости. FUSE возник на почве
этой свободы, которая, надо сказать, пугает.
Шок нового порождает немало метаний и непонимания. Упаковка, кодирование
информации усложняется настолько, что искажает сообщение до неузнаваемости,
и вы получаете, по существу, только саму кодированную упаковку с
очень небольшим вложением смысла. Типографика перестала быть центром
внимания в дизайне, все движется и развивается.
Сейчас мы стоим на распутье социальной эволюции. В это время тем
не менее редко задаются фундаментальные вопросы. Ключевой вопрос
для меня в том, сказал Невилл Броуди, что существуют куда более
глубокие, социальные, а не финансовые последствия нашей работы,
а мы так редко находим время, чтобы их увидеть.
Главный вопрос на пороге нового тысячелетия – вопрос самоопределения,
собственного «я». В мире скорости и фрагментации все труднее становится
разглядеть эту границу. Кто мы? Все вокруг находится в движении.
Мы определяем самих себя через то, что получаем на входе. Мы определяем
самих себя через язык, в том числе визуальный.
Язык – это код. Язык – это еще и контракт, соглашение, договор.
Чтобы коммуникация была эффективной, должен существовать общепринятый
набор элементов, который используют все участники общения. Комбинация
этих элементов порождает смысл, определенное значение. Поэтому язык
– это еще и компрессия данных.
Чтобы язык был достаточно распространен, он должен быть ограничен.
Чем уже круг пользователей, чем он более специализирован, тем богаче
конкретный язык этого круга. Сейчас же мы видим в США и Европе картину,
при которой все сводится к минимальному общему знаменателю, и тем
самым становится все более примитивным. Язык развивается из культуры
и отражает определенную культуру, и когда мы навязываем иной язык,
мы уничтожаем культуру.
То, что мы выдаем на выходе, становится тем, что кто-то принимает
на входе (Our output becomes someone else's input), потому что мы
с вами и есть те, кто формулирует сообщение. Нам необходим огромный
запас доверия со стороны публики, общества, потому что наша способность
и инструментарий манипулирования эмоциями и желаниями ужасают.
Промоушен и реклама разворачивают в обратном направлении процесс
слушания. Ключевые особенности культуры целевой аудитории начинают
использоваться как клише и тем самым сводят на нет эту культуру
(примеры: хип-хоп, или еще более очевидный, коммерциализированный
панк).
Язык не только порождение культуры, он и определяет культуру. Шрифт
служит только камуфляжем. (Пример: British Airways сейчас перекрашивает
хвосты своих самолетов, расписанные под национальные орнаменты (включая
Хохлому), обратно в британский флаг. Почему? Потому что они уже
не летают по всему миру, и потерпел крах их подход к себе как к
представителям мировой культуры. Под этим визуальным решением не
было культурной основы, и наоборот, порождалось превратное представление
о существе компании.)
Визуальный язык должен предоставлять возможности для эволюции через
уважение и доступность, он должен быть гимном многообразия жизни,
опыта и переживаний.
Дизайн существует сейчас только затем, чтобы решать собственные
проблемы дизайна, не более того. Доступность порождает безработицу.
Большой скандал: появился софт, в котором ты можешь создать документ/публикацию
на основе набора шаблонов (templates) в стиле ведущих дизайнеров
мира. [Хочешь Карсона – вот тебе Карсон, это сюда, это сюда...кхм
– МС] Дизайнер уже не может претендовать на исключительность своей
роли в формулировании сообщения. Выбора шрифта и начертания уже
недостаточно для того, чтобы быть неповторимым и уникальным. И уже
голоса, а не слова, становятся неразличимы и взаимозаменяемы.
Интуиция – всего лишь предлог, кодовая фраза для тех, кто не мыслит.
Когда мы замораживаем идеи, мы перестаем развиваться как вид. Когда
мы замораживаем взгляды и начинаем навязывать их другим, мы порождаем
диктатуры. Множество обманных построений было призвано, чтобы оправдать
работу на уровне жеста, лишенную какого-либо содержания, кроме самого
жеста.
Информация – это только намек. Информация – это то, как подается
факт. Когда мы выбираем форму подачи информации, мы уже выбираем,
как факт будет восприниматься. Поэтому информация – это цензура.
Шум от презентации сигнала заглушает сам сигнал. Слишком много сигналов
сливаются в шум. Упаковка убивает сообщение. Интенсивный процесс
получения и декодирования информации не оставляет места для глубокого
изучения этой информации.
Интернет в очень большой степени остается дорогой в никуда. В электронной
коммерции 60% составляет порнография. Ничего никогда не происходит
– вся деятельность заключается в бесконечной беготне и попытках
не слишком глубоко задумываться. Поскольку на момент возникновения
Интернета дизайнерская индустрия находилась в коллапсе, то Интернет
превратился в биржу труда. Проблема в том, что нас настолько заворожил
блеск, что он затмил саму картину. И уже описания должностей начинают
определять смысл индустрии. Интернет создал сильнейшую иллюзию,
что мы все умеем. В Интернете каждый не только дизайнер, но и писатель,
и фотограф, и режиссер... На самом деле, чтобы интегрировать эту
среду, нужно больше настоящих специалистов. И думать не о том, как,
а о том, что и зачем. ...
Информация – это не контент, не наполнение. Это всего лишь предлог
для того, чтобы создавать все больше веб-сайтов. Но Интернет создает
еще и новую географию, с новыми городами и странами, и это замечательно.
Здесь пространство становится светом на экране.
Наши реакции определяют нас самих. Ум – это роскошь. Если мы действительно
хотим относиться к нашему зрителю как к умному человеку, тогда сообщение
должно становиться диалогом, и следует взаимодействовать со зрителем
в умном диалоге, а не предоставлять ему ограниченный набор заранее
определенных опций.
Все, что вам нужно – это любовь. Мы могли бы задействовать наши
инструменты на то, чтобы творить добро в мире. Просвещать, а не
диктовать. Жизнь существует между объектами, в пространстве, которое
не поддается определению. Она там, нужно только остановиться и прислушаться.
И жизнь многовариантна. Нам нужен диалог, который подвел бы вас
к вашему собственному опыту, собственному переживанию, а не к наблюдению
того, что справедливо для кого-то другого.
Контекст превыше всего. Правда действительна только в контексте,
в котором она переживается. Информация – это точка зрения. Мы до
сих пор слушаем старые инструкции только потому, что сами себе не
позволяем перестать их слушать. Нам необходимо переместиться из
положения вещателей в положение слушателей, чтобы услышать, что
же именно мы вещаем.
Время – это роскошь. И несмотря на это, неподвижность жизненно важна.
Нам необходимо останавливаться и задумываться. Нам необходимо научиться
слушать, а не орать беспрерывно. «Быть», а не «делать».
Перепечатано с небольшими сокращениями. Полный текст статьи:
http://td.mart.ru/target_a.php?id=42
Источник:
www.teledesign.ru
Рекомендуем почитать там же:
Ли Клау (Lee Clow) вечно молод
Михаил Спиров. Отчет о конференции Bda&Promax в Сан-Франциско
с 9-12 июня 1999 года. (Часть 2):
http://td.mart.ru/target_a.php?id=43
…Медиа уже не только телевидение – все на свете стало носителем
информации. Весь мир стал медиа. Новые поколения уже гораздо изощреннее
в использовании медиа и понимании медиа. Поэтому мы можем теперь
только предлагать, но мир полностью самостоятелен в принятии решений,
как именно интерпретировать эту информацию…
У первого захода Дэвида Карсона (David Carson) были свои прелести
Михаил Спиров. Отчет о конференции Bda&Promax в Сан-Франциско
с 9-12 июня 1999 года. (Часть 3):
http://td.mart.ru/target_a.php?id=44
…Вы знаете, сказал Карсон, показывая очередную фотографию, меня
даже как-то просили выступить и сказать что-нибудь о мужестве дизайнера.
Вот мой отец, он был летчиком-испытателем сразу после войны, он
подписывал контракт, в котором прямо говорилось, что вероятность
погибнуть на работе составляет 40-50 процентов.
Ну, конечно, чтобы решить, выбрать шрифт с засечками или без...
сколько мужества нужно...закончил он под общий смех :-)
> Об авторе:
Михаил Спиров, старший дизайнер «Интерньюс-Россия».
Финалист Европейского конкурса PROMAX&BDA в Праге (1999).
Участвовал в конференциях PROMAX&BDA в Вашингтоне (1995), Барселоне
(1997), Торонто (1998), Праге (1999), Сан-Франциско (1999), Новом
Орлеане (2000). На конференции в Праге выступал с 15-минутной видеопрезентацией
о российском региональном теледизайне. В 1999 году кооптирован в
состав Исполнительного комитета PROMAX&BDA Europe.
В 1998 году был инициатором создания списка рассылки и проекта обмена
опытом «Теледизайн». Публиковал материалы в журналах [kak) и «Среда»,
эссе и переводы через Интернет.
|